16 февраля в Центральной библиотеке имени М. Ю. Лермонтова состоялась встреча с поэтом и публицистом, уроженцем города Рыбинска Юрием Кублановским. В ходе разговора о времени и о себе Юрий Михайлович представил публике свою новую книгу «Долгая переправа». Эта презентация стала первой на ярославской земле и прошла, по традиции, в Лермонтовке. Директор Централизованной библиотечной системы города Ярославля, член Общественной палаты Ярославской области С. Ю. Ахметдинова отметила, что встреча с Юрием Кублановским планировалась давно, и вот, наконец, поэт в гостях в Ярославле.
— Юрий Михайлович был у нас два с половиной года назад, во время Всероссийского форума библиотек «Библиокараван-2015 в Ярославле». Но тогда пообщаться с ним смогли не все. К нам обращались с просьбой организовать творческий вечер поэта. И вот, наконец, сегодня – долгожданная встреча с поэтом и его новой книгой «Долгая переправа».
Гостям напомнили биографию Юрия Кублановского с помощью телепрограммы «Личное время» канала «Культура» и видеоряда встреч прошлых лет.
— Новая книга– это сборник стихов, написанных за последние годы. Мы с удовольствием поздравляем Юрия Михайловича с выходом этого замечательного издания. А вот о том, как рождалась книга, что именно в нее вошло, лучше всего расскажет сам автор, — и Светлана Юрьевна передала слово Ю. Кублановскому.
— Действительно, стихи в книге все нового века. Первое стихотворение «Ночь в Ярославле» датировано 3 января 2001 года, а последнее написано в марте прошлого.
Юрий Михайлович прочел стихи и из первой, и из второй частей нового сборника. Именно с «Ночи в Ярославле» поэт и начал чтение своих стихов.
Не надо вслед за обновленцами
нам перекрещиваться снова.Мы остаёмся ополченцами
не всеми преданного Слова.
Читая свои произведения, поэт комментировал их, поясняя историю создания, вспоминая, как менялись строки.
Вот, к примеру, стихотворение «Жизнь прошла, вернее, пробежала…»
Жизнь прошла, вернее, пробежала
в стороне — пространства визави,
из которой выдернули жало
напоследок жертвы и любви.Дело даже не в цене вопроса,
пресловутом бегстве с корабля…
Как с тобою нынче без наркоза
поступили, отчая земля.Но ярчают, скрашивая дни нам,
гребни рощ окрестных; на поклев
к начинающим буреть рябинам
прилетело много воробьев,видно, тоже попривыкших к вони
торфяных распадков в сентябре.
И тоскуют скрипки Альбинони
у меня в нетопленой норе.
— Изначально в последних строках у меня было: «И рыдают трубы Альбинони». Я отослал стихотворение Александру Солженицыну. Он одобрил, но заметил, что рыдающие трубы – это чересчур патетично. Я исправил – и действительно получилось лучше.
Или стихотворение «На переправе». Юрий Михайлович вспомнил, что в Мышкине на переправе ходил паром «Капитан Петров».
— Кто такой этот капитан, никто не мог сказать. А вскоре и парома этого не стало. И я решил увековечить капитана Петрова и паром его имени.
Паром «Капитан Петров»
курсирует чуть не с мая,
у оползней облаков
сонливость перенимая.В шалмане на берегу
такие смешные цены.
Вот выпью – и побегу
мостками на взвыв сирены.Всплакнуть на моём плече
подруга могла порою.
А нынче зачем, зачем
живу, будто землю рою.Всю музыку прежних встреч,
подобно письму, записке,
пора в бардачке беречь
на с зеркальцем схожем диске.Ни здешние мужики,
что нынче не при наградах,
ни беглая зыбь реки,
ни ирисы в палисадах –не скажут за будь здоров,
зачем приходил на землю
и с чем капитан Петров.
Дремлю и пространству внемлю.
Оказалось, что стихотворение «Осень выдалась тогда золотая…» написано на реальной основе. В нем рассказано о встрече с провидицей тогда еще студента Юрия Кублановского, работавшего трудником в одном из монастырей на Псковской земле.
— Я по просьбе одного из иноков разыскал её, чтобы передать монастырскую просфору. Едва я вошёл, как она, лежавшая на узком топчане у окна, сказала мне: «Здравствуй, Юрий…».
Это стихотворение тоже прозвучало на встрече.
Еще одна история из детства была предпослана к стихотворению «Переправа».
— Я посвятил его Анне Тимиревой, гражданской жене адмирала Колчака. Она ведь работала в Рыбинском театре, где служил и мой отец. И я ее помню, хотя был маленький. Она продавала афишки, была строгая, малообщительная…
Юрий Михайлович в этот вечер вообще больше отдал времени своим стихам, а не рассказам о былом. Он считает, что именно в стихах – его биография.
— Воспоминания, мемуары… Это не мое. В них есть изрядная доля лукавства, особенно когда повествование идет от первого лица. Ну не может человек дословно помнить, как шел разговор лет 20-30 назад! — заметил поэт в ответ на вопрос, почему он не пишет воспоминаний. – Дневники – другое дело. Может быть, когда-нибудь я издам свои записи, которые веду больше четверти века.
Но вернемся к поэзии. Именно в авторском чтении становятся яснее и понятнее многие строки стихов Кублановского – ведь интонации, акценты расставляются там, где и должны быть, где они задуманы автором. И хотя со стихами московского гостя многие слушатели уже были знакомы, они открыли для себя немало нового: это поэт, которого надо перечитывать.
Это подчеркнула и Светлана Юрьевна, когда Юрию Михайловичу задали вопрос о его творческой манере и жанрах, в которых он пишет.
— В строки Юрия Кублановского надо вчитываться, чтобы понять – я убедилась в этом на собственном опыте. Чем больше их перечитываешь, тем больше открываешь в них смыслов. В стихах поэта много прикровенного. Это стихи – для вдумчивого читателя, — пояснила Светлана Ахметдинова.
В поэзии Кублановского много аллюзий и перекличек:
Вот тогда возьму я тебя с поличным.
И тебе, не зная о том, придется
стать в ответ сравнимою с мозаичным
серебром монеток на дне колодца.(«Мы спасались в тонущей Атлантиде…»).
А вот как у Иосифа Бродского в стихотворении про колечко, получившем второе рождение благодаря недавнему проникновенному песенному исполнению Полины Агуреевой:
Носи перстенёк, пока
виден издалека;
потом другой подберётся
А надоест хранить,
будет что уронить
ночью на дно колодца.(«Песенка»)
За плечом поэта всегда присутствует добрый гений любого русского стихотворца — Александр Сергеевич Пушкин. Его образ то мелькнет в строфе (когда Кублановский вставляет в свои строфы пушкинское «Нет, весь я не умру…»), то эпиграфом напомнит о себе – «Есть место им в полях России» (стихотворение «Под Вязьмой»). Да и темы несвободы, томящихся узников характерны и для Пушкина, и для Кублановского.
Вот как Юрий Михайлович пишет, например, о Толге:
А теперь тут Толгская Божья Матерь,
перед ней паломники на коленях.На поклёв сюда прилетают птицы
и сидят потом у крутых ступеней.Много-много знают теперь черницы
тихоструйных ангельских песнопений.Хорошо, но я вспоминаю зэчек
у пугливых свеч и иконной охры.Где-то тут ведь грелись они у печек
и боялись ночью глумливой вохры.От цинги спасаться б, как овцам, им бы
барбарисом, и над головами нимбы…
— Возрождение православной, древнерусской архитектуры – одно из лучших событий последних лет, — отвечая на вопросы из зала, заметил Юрий Михайлович. — Ведь музей, храм, библиотека – это те три кита, на которых держится всё то лучшее, что есть сегодня в России.
Юрия Михайловича спрашивали о многом. Почему изменилась творческая манера – и стали писаться стихи нерифмованные. Поэт ответил, что так само сложилось, просто в какой-то момент он понял, что всё, о чем должен написать, в рамки рифм не укладывается. Поинтересовались, что было самым трудным в эмиграции – оказалось, разобщенность русских эмигрантов. Задали вопрос и о том, чем отличается от других российский зритель, ведь Юрию Михайловичу довелось выступать в самых разных странах.
— Вы знаете, ко мне на встречи случайные люди не ходят. Поэтому мой зритель – всегда особый, интеллигентный, культурный. Человек, к которому любой путь, самую долгую переправу преодолеешь с радостью!
Елена Белова, сотрудник ЦБС.