12 октября в 17.00 в Центральной библиотеке имени М.Ю. Лермонтова состоялась лекция «И от души какая может власть отсечь ее мучительную часть?». Светлана Николаевна Левагина, ведущий методист Областной юношеской библиотеки имени А. А. Суркова, рассказала слушателям о своем взгляде на ранние поэмы Михаила Юрьевича Лермонтова.
А взгляд это оказался весьма оригинальным. Светлана Николаевна взяла за основу психологические постулаты — а точнее, сформулированные психологами глобальные задачи, через решение которых проходит каждый подросток. Она показала, как у Лермонтова решаются эти задачи, как поэт дает нам на примере своего творчества свидетельства собственного взросления — и как личности, и как творца.
— Ранние стихи, драматургию Лермонтова знают гораздо больше. А вот поэмы… Возможно, причина в том, что сам поэт не предназначал эти произведения для печати, показывал их только узкому кругу знакомых. Между тем, в то время считалось, что писать о важном, глобальном — можно только в поэме. Может быть, потому-то и держал свои стихотворные рассказы в секрете юный Мишель — большинство этих поэм, а их 18, написано им в возрасте 14-18 лет — что слишком глубинные, слишком личные вопросы поднимал в них, размышляя о том, что его мучает…
Но прежде чем начать разбираться, что же может найти в этих 200-летней давности стихах современный юноша, Светлана Николаевна как почетный гость — именно так ее представила зрителям заведующая отделом развития и информационных технологий Антонина Александровна Герасимова, — зажгла Лермонтовскую свечу.
И только когда неверный огонек набрал силу и стал гореть ровно, перешла к анализу творчества поэта.
Итак, что же может заинтересовать молодого человека в творчестве Лермонтова раннего периода? Оказывается, многое. Прежде всего — порывы души, мятущейся и мятежной, как у любого взрослеющего человека.
Общее у поэм — как раз обостренные, крайние ситуации, в которых пребывают герои, их, героев, бескомпромиссность. Поэт проверяет своих персонажей, и живая жизнь образовывается из стиха.
Взрослеет поэт на глазах: вот только что он описывал по-детски восторженно экипировку и оружие героев, и вот уже в подобном описании появляется психологизм, и простое смакование сменяется желанием через эти детали дать характеристику герою.
Что же касается сюжетов, то тут уже видно, как закладывается лермонтовская тематика, как начинают формироваться приемы и авторские обороты, складываться композиция.
Большинство поэм освещено кавказским колоритом — этой теме поэт не изменял всю свою жизнь. Но уже есть и подступы к «Мцыри», «Демону», «Герою нашего времени».
В ранних поэмах, как отметила Светлана Николаевна, у Лермонтова видны заимствования, ассоциации, непрямые цитаты из Пушкина, Байрона, Козлова, других авторов того времени — «кирпичики», как назвала их автор доклада. Да, как любой начинающий автор, Михаил Юрьевич не избежал цитирования, но всё же уже и в этих ранних поэмах ощущается, как поэт всё больше склоняется к тому, что:
Нет, я не Байрон, я другой
Еще неведомый избранник.
Как он — гонимый миром странник,
Но только с русскою душой.
— Это тоже поиск самоидентичности, конечно, но об этом я скажу далее. Хочу пока же заметить, что у Михаила Юрьевича — как и у Пушкина, кстати, — встречаются самоцитирование, самоповторы. Вот поэт пишет в «Последнем сыне вольности», что герой пал один. И мы сразу вспоминаем: «Один, как прежде, и — убит». В поэмах «Литвинка» и «Джулио» встречается образ облаков-странников — и эта находка-троп выкристаллизовалась в «Тучки небесные, вечные странники…».
Но вернемся к тому, как в поэмах решаются задачи возраста. Одна из первейших — переживание красоты.
— Это, конечно и прежде всего — описание поэтом женской внешности, — считает Светлана Левагина. — Но совсем скоро приходит понимание — и мы видим эту эволюцию в ранних поэмах — что красота душевная, внутренняя гораздо значимее и выше. Это осознание приходит к Лермонтову в то время, когда он влюбляется в Варвару Лопухину, которая, к слову, совершенно не считалась красавицей. Была даже такая гадкая, в общем-то, фразочка-дразнилка: «у Вареньки родинка. Варенька уродинка». Кстати, вот обратите внимание на небольшую выставку на кафедре: здесь вы увидите портреты и Варвары Лопухиной в образе испанской монахини, и Натальи Ивановой — той самой Н. Ф. И.
Светлана Николаевна процитировала строки из поэмы «Измаил-бей»: образ героини ее, Зары, по мнению многих исследований, вдохновлен именно В. Лопухиной.
Все, что так дружно с первыми мечтами,
Все, что встречаем в жизни только раз,
Не отличит от красоты ничтожной,
От красоты земной, нередко ложной?
И кто, кто скажет, совесть заглуша:
Прелестный лик, но хладная душа!
— В познании и переживании красоты большое значение приобретает преклонение перед природой, перед красотой окружающего мира. Уже в ранние годы Лермонтов мастерски умел рисовать пейзажи — и кистью, и словом. И некоторые его слова мы хорошо знаем — хотя, повторюсь, ранние поэмы — одна из самых малоизученных и малопопулярных страниц творчества Михаила Юрьевича.
Как я любил, Кавказ мой величавый,
Твоих сынов воинственные нравы,
Твоих небес прозрачную лазурь
И чудный вой мгновенных, громких бурь,
Когда пещеры и холмы крутые
Как стражи окликаются ночные…
Продолжая исследовать задачи возраста, Светлана Николаевна перешла к развитию гражданского самосознания и ключевой стадии формирования личности — поискам идентичности, осознания самого себя, своего места в мире.
— В поэмах Лермонтова мы видим зачастую конфликт, возникающий по принципу «свой среди чужих»: например, поэма «Измаил-бей», в которой главный герой не находит приюта ни на чужбине — его считают, несмотря на заслуги, человеком второго сорта, — ни вернувшись на родину: перехода на сторону врага ему не простили.
Немаловажно для молодого человека в период взросления и переживание целостности — необходимость собрать во что-то понятное непонятность мира.
Светлана Левагина при помощи текстов показала, что и самому автору эта незавершенность восприятия не чужда, знакома — и даже слишком: «жизнь ненавистна — но и смерть страшна» («Литвинка»). Как же быть? Одни герои решают эту задачу через единение с природой («Измаил Бей»), другие — через поиски идеальной любви. И порой на этом пути обнаруживают, что такая любовь у них была, только когда ее теряют («Джулио», «Ангел смерти»).
И здесь мы выходим на формирование эмпатии — способности сопереживать. Светлана Николаевна считает, что в ранних поэмах заметно, как идет переплавление юношеского эгоизма — в сопереживание, поэт и его герои учатся не строить свое благополучие на беде других: сам Мишель отказался уехать к отцу, поскольку знал, что это разобьет сердце его бабушки. А вот герой «Аула Бастунджи» в своем эгоизме погубил и брата, и его жену, и самого себя, и сжег в приступе мести весь аул…
Решая задачу самоидентификации, поэт рассуждает и о том, что есть патриотизм. Мы видим, изучая поэмы раннего Лермонтова, как поэт приходит к убеждению, что на это чувство имеют право и враги — они тоже могут любить свою родину, и это следует уважать.
— Интересно, что любовь к родине в определенном смысле оказывается выше всего на свете — даже выше любви к женщине, — подчеркнула Светлана Николаевна. — В «Ангеле смерти» и «Джулио» автор осуждает героя, оставившего возлюбленную ради славы на чужбине и богатства, а вот те, кто покинул дом ради защиты родины — для него истинные герои («Последний сын вольности», «Вадим»).
— Видим мы и то, как у поэта, — продолжила мысль лектор, — и его героев развивается чувство единения с миром — это поэма «Каллы»: я уже говорила, что, по мнению поэта, пусть и справедливая, но месть, сопряженная с убийством, разрушает человека, а потому для Лермонтова неприемлема. И ведь поэт доказал это убеждение своей жизнью: он не стал стрелять в Мартынова…
Еще одна задача — гендерная идентичность, то есть осознание своей мужественности или женственности. Лермонтов показывает это через покорение коня, стихий, слияние с Кавказом, и даже — творчество: быть поэтом для Михаила Юрьевича — тоже значит быть мужчиной. Сила слова может быть выше силы оружия.
На сером камне, безоружен,
Сидит неведомый пришлец.
Наряд войны ему не нужен;
Он горд и беден: он певец!
И певца слушают! Слушают воины, покоряясь…
Светлана Левагина, подводя итог своей лекции, подчеркнула, что ранние поэмы Лермонтова дают нам богатый материал для изучения того, как взрослеет юноша, как он решает свои глобальные задачи, что его мучает и беспокоит. Кроме того, прослеживая становление поэта по его ранним поэмам, мы видим, как меняется не только точка зрения собственно автора, но и вся литературная установка, как романтизм начинает наполняться чертами реализма, как воля рока перестает быть объяснением всего происходящего и как воля самого человека становится всё более и более значимой.
По окончании выступления было задано немало вопросов, высказано немало суждений и ремарок. Кто-то старался поделиться своими соображениями о ранних поэмах, кто-то интересовался мнением автора поповоду других произведений поэта.
А третьи с удовольствием выспрашивали о поездке Светланы Николаевны в Середниково — туда, где и создавались произведения, ставшие предметом исследования. Оттуда С. Левагина привезла сувениры и памятные вещицы, которые и принесла на встречу, приблизив этим к нам поэта, «расстоянье на миг сократив», говоря словами еще одного поэта, Владимира Высоцкого.
Елена Белова, сотрудник ЦБС.
