18 мая в 11.00 в Центральной библиотеке имени М.Ю. Лермонтова прошел круглый стол «Ярославль в 1917 году». Он был организован в рамках проекта «Ярославская земля в национальной памяти России» при участии Ярославского государственного университета имени П.Г. Демидова, муниципального учреждения культуры «Музей истории города Ярославля», муниципального учреждения культуры «Централизованная библиотечная система города Ярославля» и газеты «Городские новости».
Открывая встречу, директор Централизованной бибиотечной системы города Ярославля Светлана Юрьевна Ахметдинова представила гостей и заметила по поводу темы форума, что 100-летие революции освещается не так широко, как того заслуживает событие, требующее в наше непростое время особенно тщательного анализа и осмысления. И тем более мало говорится о Ярославле в то время перемен.
Эту мысль продолжила профессор ЯрГУ и доктор исторических наук Виктория Михайловна Марасанова, чей доклад был посвящен Ярославлю и ярославцам в 1917 году.
Виктория Михайловна считает, что события пошли по самому радикальному пути потому, что люди ждали перемен, но не были готовы к диалогу и компромиссу. Проблемы тогда не только не решались, но и обострялись; свою роль сыграла, несомненно, и частая смена губернской власти.
Как революция пришла в Ярославль? Первыми о событиях в столице узнали железнодорожники – по телеграфу, в то время – самому быстрому способу связи. Это случилось спустя несколько дней после переворота. Первые массовые манифестации и митинги в городе были 3-5 марта.
— Революцию приветствовали многие, — отметила В.М. Марасанова. – При этом у нас в губернии было всё относительно мирно. Губернатора и других представителей власти, взятых под арест, к осени отпустили. В Твери же, например, губернатора просто растерзали.
О судьбе последнего ярославского губернатора Виктория Михайловна рассказал подробнее. Николай Леонидович Оболенский сумел уехать за границу – правда, произошло это позже. Виктория Михайловна отмечает, что массовая эмиграция из Ярославля началась после событий 1918 года – того, что в советские годы называли белогвардейским мятежом.
— Оболенский прожил в Париже до 1960 года и похоронен на Сен-Женевьев де Буа. Его сестры остались в России – и пострадали в годы репрессий, только младшей – Александре – повезло. Александра Оболенская вышла замуж за Михаила Симонова и стала матерью поэта Константина Михайловича Симонова.
Интересно, что с ярославским краем связан и глава первого состава Временного правительства князь Львов: он далекий потомок второй династии ярославских князей, к которой относился Федор Черный.
Узнали участники круглого стола и о Константине Черносвитове, о Николае Доброхотове – людях, оставивших значительный след в истории революционных событий в Ярославском крае.
Виктория Михайловна провела слушателей от событий февраля к событиям октября-ноября, к тому времени, когда власть окончательно взяли большевики, а солдат отошли от офицеров в составе солдатских комитетов и объединились с рабочими. Вскоре появились и военно-революционные комитеты.
— Интересно, что ВРК Ярославля, только образовавшись, тут же первым делом закрыл три газеты в городе, — сообщила Виктория Марасанова. — Видимо, понимание важности агитации и пропаганды было очень высоким.
Эту тему продолжила в своем сообщении «Агитация, пропаганда и политические настроения ярославцев» Светлана Юрьевна Ахметдинова. Ее заинтересовала кинохроника, запечатлевшая манифестации, митинги и демонстрации в Ярославле в период революции. Светлана Юрьевна взяла себе за труд внимательно все просмотреть – и проанализировать, а какие лозунги и транспаранты в руках у участников. Ведь многие видели эти кадры, но не задавались вопросом, что же требуют или к чему призывают манифестанты.
Оживление в зале вызвал ролик с записью детской демонстрации и те лозунги, что несли юные участники шествия. Вот, например, такой:
Дети, бойтесь лени
Как дурной привычки
И читайте в сутки
Вы хоть по страничке.
В те годы боролись с неграмотностью – и лозунг был направлен именно на это. Н он не потерял актуальности и в наши дни, правда, смысл сказанного несколько сместился, приобрел новые дополнительные оттенки.
Кроме того, С.Ю. Ахметдинова вкратце обрисовала настроения ярославцев того времени, затронув вновь некоторые темы, поднятые В.М. Марасановой, но уже с несколько иного угла.
Например, как люди приняли революцию? Вот какие отзывы можно прочесть в старинной прессе: «Как хорошо! Как хорошо! Лучше Пасхи!». У многих, как сообщила Светлана Юрьевна, было ощущение праздника, однако находились и те, кто не скрывал тревожных предощущений.
Сотрудников библиотек – впрочем, и историков тоже – заинтересовал тот момент в сообщении С.Ю. Ахметдиновой, где она рассказывала о том, что читали в то время и какими книгам комплектовались фонды.
Итак, лидировали русские писатели – Толстой, Чехов, Достоевский; были популярны Чарльз Диккенс, Майн Рид, Жюль Верн. Много и охотно читали люди журналы – причем, выписывались детские, взрослые издания, местные газеты. А вот поступления в 1917 году очень хорошо показывают, какая была обстановка в стране и городе: в библиотеки приходила в основном пропагандистская литература и литература по вопросам, особо волнующим людей, но с тем же ярким политическим окрасом.
Наверное, в те годы не было места на страницах прессы публикациям на исторические темы: время было иное, лихое… А в наши дни мы смотрим на ту эпоху с высоты прошедшего века и до сих пор пытаемся понять: а что это было? Этим вопросом, должно быть, задавались и многие эмигранты, несколько поколений жившие на чемоданах — а вдруг это кончится и можно будет вернуться?
О судьбе эмигрантов вообще и отца Бориса Старка в частности рассказала Ирина Вениаминовна Ваганова, кандидат филологических наук и главный редактор газеты «Городские новости». В издании действует постоянная рубрика «Ярославский хронограф», где рассказываются интересные и малоизвестные факты из истории нашего края. Недавно вышла статья И. Вагановой «Ярославцы с улицы Дарю», в которой речь идет и о Борисе Старке, и о других русских за границей.
— Я была очень удивлена, увидев и в храме на этой улице, и на фото из храма, что многие прихожанки находятся в церкви с непокрытой головой. Оказывается, это было специальное послабление для эмигрантов, живших в страшной нищете, когда и хлеба не на что было купить, не то что платок или шляпу. А нынешние потомки не покрывают голову в память о предках, как бы подчеркивая свое происхождение.
Ирина Вениаминовна сообщила, что чем больше занимается изучением темы, тем больше обнаруживается фактов, так что впереди еще много открытий. Время было непростое, смутное, многое оказалось утеряно – но кое-что начинает всплывать из забвения.
Кстати, о Смуте. В рамках круглого стола и проекта «Ярославская земля в национальной памяти России» прошла также дискуссионная площадка с участием известного исследователя Смутного времени, доктора исторических наук, ведущего сотрудника Института Российской истории РАН Людмилы Евгеньевны Морозовой.
Гостью из столицы представил координатор проекта «Ярославская земля в национальной памяти России», сотрудник Музея истории города Ярославля Иван Владимирович Созинов.
В этот раз Людмила Евгеньевна представила ярославской публике необычную, но очень любопытную тему – «Брачная политика правителей России в период Смутного времени». Действительно, нельзя не согласиться с Л.Е. Морозовой: проследить, играли ли жены правителей Руси какую-либо роль, очень интересно.
Помните песенку Аллы Пугачевой? Да, все могут короли – но вот жениться по любви… Ну, а если не по любви – то что было причиной выбора?
Например, до определенного времени русские князья брали в жены иностранных принцесс и дочерей выдавали за границ замуж (вспомним нашего Ярослава Мудрого). Понятно, почему: усиление влияния. Могущественные союзники, обеспечение безопасности государства… Но почему позже эта традиция сошла на нет?
В 11 веке произошло окончательное разделение христианства на католицизм и православие. Жена должна была принять веру мужа – хотя в ранние времена жены русских князей могли оставаться католичками. Но теперь все изменилось, папа римский не давал благословения на такие браки, а русичи не желали мириться с чуждой верой у своей правительницы. И, конечно, монгольское нашествие сказалось: Русь попала в зависимость от кочевников.
— Православие сохранили лишь литовские князья – и в 14 веке было много браков с литовскими княжнами, — заметила Л.Е. Морозова. — Но ресурс исчерпался, пришлось жениться на подданных.
Может быть, тут кроются и некоторые предпосылки Смуты. Ведь один род поднимался, другой затаивал обиду, каждый, кто был у трона, понимал, что и ему может улыбнуться удача. Результатом стала борьба за власть, тем более, что у последних правителей почти не было сильных союзников, за ними никто не стоял.
… Удивительно, как многое может повлиять на глобальные события! Поневоле вспомнишь про эффект бабочки – в том смысле, что для истории не существует мелочей. Ведь и Николаю Второму ставили в упрек его жену – императрицу Александру Федоровну. Насколько это реально сказалось на причинах переворота, неизвестно. Может быть, стало последней каплей, переполнившей чашу терпения народа. Кто знает? Но думать, анализировать, не упуская ничего из исторических событий – надо. Прошло 100 лет, однако последствия той смуты так и не преодолены.
Как подчеркнула Виктория Михайловна Марасанова, при обсуждении темы революции единодушия в аудитории не бывает. А значит, такие встречи нужно проводить еще и еще, привлекая к работе самые разные аудитории, особенно – молодежь, прискорбно мало знающую о том времени. Именно такой вывод и стал итогом работы круглого стола в Центральной библиотеке имени М.Ю. Лермонтова.
Елена Белова, сотрудник ЦБС.