27 октября в 15.00 в Центральной библиотеке имени М.Ю. Лермонтова (директор Светлана Юрьевна Ахметдинова) состоялась лекция Маргариты Георгиевны Ваняшовой «Меж бурным сердцем и грозой… Новые аспекты образных смыслов поэмы М.Ю. Лермонтова «Мцыри». Эта встреча завершила Лермонтовские чтения и Лермонтовские Дни в Ярославле-2016.

Поприветствовав собравшихся, директор Централизованной библиотечной системы города Ярославля Светлана Юрьевна Ахметдинова подвела итоги масштабного форума, который в этом году проходил в необычном формате.

С 10 по 27 октября каждый день был отдан целиком и полностью приглашенному гостю, так что времени на то, чтоб пообщаться, задать вопросы и выслушать ответы, хватило с избытком.

— Спасибо всем, кто поддерживал нас, кто посещал многочисленные мероприятия, участвовал в интерактивных программах, — сказала Светлана Юрьевна и передала слово Маргарите Георгиевне.

Свое выступление доктор филологических наук, профессор Ярославского театрального института начала с небольшого творческого отчета.

— Я, как Чацкий — с корабля на бал, то есть из Москвы к вам. Волковский театр, как вы, наверное, слышали, получил премию Станиславского; наша труппа также открывала фестиваль «Сезон Станиславского».

Маргарита Георгиевна рассказала об открытии престижного творческого мероприятия, о театральных событиях, упомянув и прошедший не так давно Волковский фестиваль.

— Именно там была показана постановка Школы драматического искусства по поэме Лермонтова «Мцыри». Именно этот спектакль подвиг меня задуматься о новых аспектах образных смыслов поэмы.

М.Г. Ваняшова поделилась со слушателями секретами своей творческой мысли: как она с сомнением смотрела постановку, где герои Лермонтова были одеты в японские костюмы, и действие было основано на японских боевых искусствах, и слова, хоть и были, оказались вторичны, а основой спектакля была пластика, хореография.

— Ну, думаю, при чем тут Лермонтов? — рассказывала Маргарита Георгиевна.

А потом оказалось, что очень даже при чем.

— Удачная идея была — сделать образ в нескольких ипостасях: Мцыри играют три актера. И мы видим трех разных персонажей — совсем юного мальчика; бунтаря и подвижника; мечтателя. Есть в этом что-то от христианской, православной Троицы…

От театрального воплощения героя Маргарита Георгиевна перешла к своим размышлениям над поэмой.

— Иногда очень полезно бывает отойти от традиционной, привычной трактовки образов и смыслов. Спроси любого: каков смысл поэмы «Мцыри»? — и услышишь в подавляющем большинстве ту версию, что нам озвучивают в школе. Между тем, как мне кажется, Лермонтов совсем не столь прямолинейно излагал свои мысли, тем более, что цензура относительно него не дремала. В «Мцыри» масса шифров, иносказаний, уровней смыслов.

Вот, к примеру, есть мнение, что это — самая безлюбовная поэма Лермонтова. Да, если смотреть канву сюжета, Мцыри знает «одной лишь думы власть, одну, но пламенную страсть» — жажду вернуться на Родину, обрести свободу.

Мы помним, что он — пленник русского генерала (скорее всего, это намек на Ермолова, покорителя Кавказа), грузин, попавший в монастырь, где и вырос.

— Однако, если он грузин, живущий в грузинском же монастыре, почему он назван автором Мцыри? Да, обычно это слово переводят как «послушник», то есть, еще не монах», но есть и другое значение: «чужеземец, пришелец». Потом, герой, встретив в странствиях девушку, идущую за водой, называет ее «грузинка». О своей соотечественнице не скажут таким образом, наименование по национальности несколько отчуждает, подчеркивает, что это — человек тебе посторонний, не твоего народа.

Видите, даже в таких, казалось бы, не самых важных деталях уже скрывается противоречие. И когда мы все больше и больше погружаемся в текст, мы находим таких нестыковок все больше и больше, мы начинаем вдумываться в текст, искать ключи к лермонтовским шифрам.

— И как можно назвать поэму безлюбовной? Там страсть — повсюду, только она не персонифицирована. Вчитайтесь в сцену поединка с барсом: это же чистый Эрос! А встреча с грузинкой?

Маргарита Георгиевна провела параллель символов «Мцыри» и «Божественной комедии» Данте. Образ сумрачного леса, встающего на пути героев, — своего рода преддверие ада,  встречающие героев дикие звери, совсем не мирно настроенные, само путешествие — на границе между адом и раем…

Еще один символ, метафора — монастырь, который Мцыри воспринимает как тюрьму. Впрочем, если смотреть глубже, то и вся земная жизнь, и Земля, и даже — Вселенная, Космос — тюрьма. А человек стремится к безграничной свободе.

Но главная наша тюрьма — это мы сами. У Ричарда Ловласа есть строчка: «Железные решетки мне не клетка, и каменные стены — не тюрьма…». Если свободен дух — свободен и человек. И в этом контексте поэма предстает совершенно иначе.

— Можно посмотреть на путешествие Мцыри не как на реальное, так сказать, географическое событие, но как поиск пути к самому себе, — отмечала Маргарита Георгиевна. — Это — аллегорическое изложение духовных поисков, психологического, экзистенциального самопознания. Обуздать в себе зверя — вот он, барс. Столкновение двух равновеликих сил природы, двух равнозначных личностей.

А, например, змея, которая в поэме встречается неоднократно, согласно христианской символике олицетворяет первородный грех. И столкновение с этим искушением, его познание и преодоление — тоже часть испытаний на пути к взрослению и мужанию.

Тут, конечно, вспоминается процедура инициации у многих народов, когда мальчик становился мужчиной. Зачастую обряды включали в себя именно цепочку испытаний — подростков могли отправить в лес, в ночь. И сама инициация подразумевала смерть — а затем возрождение в новом качестве.

— Вообще, на эту поэму я бы советовала смотреть как на часть трилогии. Сюжетно и идейно она вытекает и перекликается с ранней поэмой «Исповедь» и поэмой «Боярин Орша». В первой части юный монах погибает из-за любви к конкретной женщине. А в остальном — просто-таки прямая перекличка: и старик-монах, которому не понять героя, и страстная душа, и нарушение табу… Тут, кстати, обнаруживается еще один слой смыслов — связанный с поэмой «Шильонский узник» Байрона: в «Боярине Орше» эпиграфы именно оттуда, и они неслучайны.

По мнению М.Г. Ваняшовой, очень много в поэме и автобиографических моментов. Только речь идет не о фактах жизни Лермонтова — он, конечно, в монастыре не жил и побега не совершал. Нет, здесь, скорее, можно говорить о том, что поэт вложил в ум и сердце, душу и уста своего героя собственные переживания, мысли, свою рефлексию. А поскольку все-таки Лермонтов был человеком достаточно закрытым и не стремился вывернуть душу перед всеми, он эти признания зашифровал. И если мы хотим понять душу и мысли поэта, мы должны вчитываться и всматриваться в его произведения, думать над каждым словом, искать ключи к зашифрованным посланиям.

Возможно, для кого-то таким ключом станет лекция Маргариты Георгиевны Ваняшовой, которая прозвучала в последний день Лермонтовских чтений. И даже наверняка станет — потому что по окончании выступления лектора обступила публика, жаждавшая ответов на свои вопросы. Люди делились своими идеями и мыслями, хотели знать мнение Маргариты Георгиевны по поводу трактовок образов «Мцыри», высказанных другими литературоведами и поклонниками Лермонтова, разбирали нюансы и тонкости смыслов.

М.Г. Ваняшова отвечала, с чем-то соглашалась, с чем-то спорила, против чего-то возражала, отстаивая свою точку зрения. Но в спорах, как известно, рождается истина, а значит, каждый из участников диалога что-то вынес для себя важное, нужное, полезное. Что-то, что позволит увидеть и узнать  Лермонтова по-новому.

Елена Белова, сотрудник ЦБС.