11 апреля в Центральной библиотеке имени М.Ю. Лермонтова открылись Солженицынские чтения, посвященные 100-летию Александра Исаевича Солженицына. Организаторами научного форума выступили центр регионального литературоведения Ярославского государственного педагогического университета имени К. Д. Ушинского и Централизованная библиотечная система города Ярославля.
Поприветствовав гостей, директор Централизованной библиотечной системы города Ярославля Светлана Юрьевна Ахметдинова зачитала приветственные адреса к участникам Чтений Натальи Дмитриевны Солженицыной и Юрия Михайловича Кублановского.
К слову, Юрий Кублановский, которого ждали на Чтениях, хоть и не смог прибыть с докладом, всё-таки рассказал – благодаря телезаписи! – о том, как ему довелось познакомиться с Солженицыным, о встречах с Александром Исаевичем, совместной работе.
В первой части форума его участникам представили книгу Николая Смирнова «Сватовство»: Евгений Анатольевич Ермолин и Надежда Леонидовна Кускова рассказали об особенностях стиля и творческой манере автора, о фактах жизни писателя – сидельца Колымы, на основе которых рождалось это издание.
Евгений Ермолин, доктор педагогических наук, профессор, завкафедрой журналистики и издательского дела ЯГПУ, член Союза российских писателей, говоря о прозе Николая Смирнова, писателя из Мышкина, заметил, что ее с полным правом можно назвать светоносной, несмотря на мрачность и даже жутковатость некоторых сюжетов. Об этом позже шла речь в выступлении дочери писателя Анастасии Сластухиной.
— Данная книга должна рассматриваться как двухтомник вместе с вышедшей ранее «На поле Романовом»: многие рассказы произрастают оттуда. Удивительный писатель, не похожий ни на кого; прочтешь его произведения – и уже ни с кем его не перепутаешь. Однако и влияние других авторов тоже можно обнаружить: так, у Смирнова есть перекличка с лиро-эпической прозой Андрея Белого.
Когда Анастасия Сластухина, кандидат искусствоведения и заведующая отделом древнерусской литературы Ярославского музея-заповедника, говорила о колымской прозе Н. В. Смирнова, она особенно отметила, что в полной мере назвать его прозу лагерной нельзя: сам он не был заключенным, в лагерях находился его отец.
Детство Николая Смирнова, однако, прошло на Колыме, недалеко от лагерей. Но видится ему эта местность не как зона страданий, а как малая родина, которая прекрасна для каждого человека.
— В его рассказах, повестях много и мифических, сказочных образов и сюжетов. Сказочные мотивы сливаются с лагерными реалиями. Например, ребенку чудится, что Баба Яга живет за соседним болотом, а зэк-лесоруб – страшный Людоед с белыми зубами.
Анастасия Николаевна отметила, что у Смирнова очень богатая жанровая палитра, в которой не только сказочные, но и библейские мотивы, стихи в прозе, фольклорные отсылки.
— У него прошлое проецируется в настоящее и будущее.
А вот Надежда Кускова, жена Николая Смирнова, член Союза журналистов России, предпочла поделиться личными впечатлениями о колымском двухтомнике.
— Николай Васильевич не бытописатель, не документалист, однако в его произведениях очень ярко изображена реальная жизнь. Образы героев книг буквально встают перед глазами.
А вот о реальных прототипах — героях «Архипелага Гулаг» А. И. Солженицына — гость из Рыбинска Владимир Иванович Рябой, член Союза журналистов и хранитель музея «Нобели и нобелевское движение», собирал по крупицам через несколько звеньев. Связующим с Солженицыным был опальный поэт Юрий Кублановский. Яркость образов, словоодаренность, глубину и разнообразие сюжетных линий отмечают многие, и журналист Рябой считает, что именно личные впечатления Солженицына во время пребывания в Рыбинске с конца сентября 1946-го по февраль 1947 года: сначала — в пересыльной Софийской тюрьме, а затем в «шарашке» — моторостроительном заводе, где заключенные трудились над созданием первого советского реактивного двигателя.
— Много любопытных деталей есть в воспоминаниях о том времени. Например, Александр Исаевич носил длинную шинель, за что получил прозвище «Рокоссовский».
В. Рябой отметил, что Солженицын умел признавать собственные ошибки, что свойственно только большим натурам.
— Когда писатель попал в Штаты, стал там жить – и понял, что бороться там желают не с коммунизмом в СССР, а с самой страной, с русскими, мнение свое об Америке Солженицын изменил, о чем честно сообщил в своих публицистических работах. Так что воспринимать его надо адекватно, отсекая вранье и выдумки. 
Часто именно личное знакомство дает понимание позиции человека, его сути. И о ярославской встрече с Солженицыным в 1994 году рассказала Маргарита Георгиевна Ваняшова, доктор филологических наук и профессор Ярославского театрального института. Свое выступление она назвала словами Александра Исаевича «Осколочек мирового духа». Ярославский сюжет «Архипелага ГУЛАГ» Маргарита Георгиевна начала с воспоминаний об историческом приезде в Ярославль в 1994-м, показав несколько фотографий из личного архива. Тогда М. Г. Ваняшова сотрудничала с газетой «Золотое кольцо». Главный редактор газеты Герберт Кемоклидзе направил ее на эту встречу с заданием записать речь Александра Исаевича.
— Тогда, конечно, не было таких средств связи и коммуникации, как сейчас, но все-таки какие-то диктофоны уже имелись, так что мне удалось записать всё дословно. От руки, пожалуй, так бы не вышло.
Об удивительном читателе первых солженицынских рассказов — следующая история Маргариты Георгиевны. Учитель русского языка из Ярославской глубинки Николай Семенов от руки в течение двух недель в читальном зале переписывал потрясший его рассказ «Один день Ивана Денисовича», опубликованный в «Новом мире» в 1963-м году. Что так зацепило нашего земляка? Дело в том, что пройдя лагеря, Семенов пережил предательство родных, самых близких людей. Вернувшегося мужа и отца, уже отбывшего наказание, семья не приняла.
— Николай Яковлевич стал одним из нескольких ярославцев, чьи судьбы запечатлены в «Архипелаге ГУЛАГ». Он знал Солженицына, встречался и переписывался с ним. О его судьбе Александр Исаевич скажет, что она пронзила ему сердце.
Также Маргарита Георгиевна поделилась воспоминаниями о работе в Венгрии, где читала курс русской литературы – рассказывая студентам, в том числе, о «Докторе Живаго»: в Венгрии это произведение было включено в программу, а в СССР за него можно было получить тюремный срок.
— За «Архипелаг» могли посадить в тюрьму и в Венгрии. Но именно там я и прочла эту вещь. Была потрясена до глубины души.
— А я, отбывая срок, начитался! – попросив слова, заметил гость Чтений, ветеран Великой Отечественной войны и член общества репрессированных, Михаил Николаевич Пеймер. — Удивительно, но в воркутинском лагере библиотека оказалась такая богатая, какой не в каждом крупном городе найдешь! Там были и Брюсов, и Бальмонт, и Хлебников! Как говорил один из охранников: «Здесь у нас свобода слова – отсылать вас уже больше некуда». А книги эти были конфискованы у «врагов народа».
Михаил Николаевич рассказал, что лагеря, тюрьмы были разными и, как ни странно, люди там духовно обогащались.
Этот же парадокс отметила в своем выступлении Наталия Юрьевна Букарева, кандидат филологических наук и доцент кафедры русской литературы ЯГПУ. Предметом исследования Наталии Юрьевны стал «ярославский текст» в хронике времен культа личности «Крутой маршрут» Евгении Гинзбург. Гинзбург 18 лет провела в заключении, которое началось в Коровниках, в одиночной камере.
— Говоря о приметах «ярославского текста», отмечу следующие конструкты, выражаясь словами моей коллеги Маргариты Пономаревой. Это Волга, Волжская набережная, реалии ярославского быта, как, например, упоминаемая Гинзбург газета «Северный рабочий», ярославское небо – и чайки в нем как символ свободы. Если довести цепочку ассоциаций до абсолюта, то можно сказать, что Волга в «Крутом маршруте» — сама свобода и есть.
У Евгении Гинзбург сначала лагерь противопоставляется тюрьме как пусть и условная, но более свободная жизнь. Но потом автор меняет свое мнение, столкнувшись в лагере не с политическими соседями, а с уголовниками – и уже с нежностью вспоминает свою одиночку, где можно было, в том числе и читать книги: библиотека при Коровниках была очень большая.
Евгения Гинзбург рассказала о своих воспоминаниях в прозе; Солженицын же первый опыт воспоминаний о заключении изложил в стихах. Именно это стихотворение — «Воспоминания о Бутырской тюрьме» – проанализировал Михаил Юрьевич Егоров, кандидат филологических наук, доцент кафедры русской литературы ЯГПУ. Изучая структурно-тематические аспекты стихотворений А. И. Солженицына, Михаил Юрьевич увидел в этом конкретном стихотворении отсылку к Пушкину: само название, зачин, образный ряд…
— Солженицын признавал, что стихи у него слабые. Да, тяжелый слог, рифмы, нарушение размера… Зачем это писалось? Как говорил потом сам классик, чтобы легче было запомнить: любая запись в камере была жива только до следующего обыска, а они проводились регулярно.
Главное, что видит читатель в этом произведении — тюрьма значит свобода. Парадокс? Да, но только на первый взгляд. Тюрьма выковывает борцов с системой, а не исправляет их; не защищает, а подрывает систему! И тогда становится понятна и перекличка с Пушкиным, с его «Воспоминаниями в Царском Селе»: тюрьма — она как Царскосельский лицей, тоже растит вольнодумцев.
Вольнодумство Солженицына со временем станет глубоко философским взглядом на мир; но азарт публициста в нем не угаснет никогда. В этом можно убедиться, перелистав страницы трехтомника публицистических статей А. И. Солженицына.
Об этом издании говорила в своем докладе «А.И. Солженицын в контексте культурного пространства Ярославского края: миф и практика» Ольга Николаевна Скибинская, кандидат культурологии, доцент, руководитель Ярославского центра регионального литературоведения педуниверситета.
Ольга Николаевна напомнила историю этого издания, которое было осуществлено в 1995-1997 годах. Комментарии к нему написала Н. Д. Солженицына, писатель же сам вносил в тексты корректировки.
— Книга дает нам картину трансформации взглядов писателя за 30 лет. Здесь же интересные размышления о русском языке, об иностранных заимствованиях – например, слово «брифинг» Солженицын считал безобразием! – или о напрасно забытых старорусских словах. Он сетовал, что Ё ушла из языка. Тогда, в 90-е, действительно, почти отказались от этой буквы при печати, и специально для издания трехтомника на Ярославском полиграфкомбинате изготавливали литеру. Подчеркиваю: специально изготавливали! Авторитет Солженицына был огромен!
Ольга Скибинская напомнила о том, как восторженно приняли возвращение писателя в Россию, как он проехал по стране, а потом путешествовал по малым городам, в том числе нашей области. Результатом визита в Углич, причем, без предупреждения властей, стала миниатюра «Колокол Углича». Ольга Николаевна рассмотрела мифы, возникавшие вокруг ярославской литературы и имени писателя.
— Так, считается, что Солженицын благословил издание журнала «Русь».
— Разрешите мне дополнить копилку фактов, — неожиданно поднялся с места Е. Ермолин. — Правда, это не миф, а реальность. Мне первому в области довелось упомянуть имя Солженицына в печати после многих лет забвения. Я был на одном из форумов, и в отчетной заметке написал, что обсуждали многое, в том числе — и Солженицына. Помню, как цензор уговаривала меня: может, не надо писать этого? Но я понял: негласно добро уже дано — в противном случае, меня не уговаривали бы, а просто приказали.
Ярославль не напрасно связывает себя с именем Солженицына. В городе помнят его, чтят как писателя и мыслителя. Подтверждением тому стал обзор событий и мероприятий библиотек Ярославля к 100-летию писателя «Свет, который в тебе», подготовленный Светланой Ахметдиновой.
Светлана Юрьевна познакомила участников Чтений с огромной просветительской и исследовательской работой библиотек, рассказала о прошедших выставках, встречах, литературных вечерах, посвященных Солженицыну.
Важным событием форума стало зазвучавшее по-новому и не потерявшего своей актуальности прочитанное письмо «Ко всем нам», написанное Юрием Кублановским к двухлетию высылки Солженицына. Этот самиздат удалось разыскать благодаря стараниям друзей поэта к Чтениям. Письмо было опубликовано в газете «Русская мысль» 8 июля 1976 года, после чего Кублановский находился под неусыпной «опекой» КГБ, а вскоре выдворен из страны.
Светлана Ахметдинова напомнила, как проходила кампания по изъятию неугодных книг в библиотеках – и представила сохранившиеся об этом документы: номера «Нового мира» с изъятыми страницами солженицынских произведений, бережно хранимые Лермонтовкой.
Далее был презентован новый проект «Солженицын и Ярославский край» — и первым событием проекта стала фотовыставка Сергея Метелицы, рассказывающая о пребывании А. И. Солженицына на Ярославской земле 17 — 20 июля 1994 года.
— Экспозиция разместилась в Центральной библиотеке имени М.Ю. Лермонтова, где с ней может познакомиться любой желающий. Автор снимков дал согласие на публикацию своих работ в сборнике, который планируется выпустить по результатам наших Чтений. Так что совсем скоро фонды библиотек ЦБС пополнит новое издание, благодаря которому читатели, поклонники творчества Александра Исаевича, смогут узнать немало интересного о писателе-юбиляре!
Елена Белова, сотрудник ЦБС.