Библиотека имени Лермонтова приглашает 17 января 2015 года, в 17 часов на литературный вечер «Поэзия Осипа Мандельштама». Читает Рена Бадуртдинова.

Поэзия Осипа Мандельштама – это сияние и боль всей русской и мировой культуры. Можно было бы сказать: поэзия и судьба. Но они неразделимы. У Мандельштама, как у всех истинно великих поэтов, поэзия чётко выстраивает судьбу, а судьба – горчайшая его судьба – сама в конечном счёте становится поэзией.

В начале тридцатых годов двадцатого, жестокого, выпавшего на долю Мандельштама века, он писал, обращаясь, как думается, к Богу:

Сохрани мою речь навсегда за привкус несчастья и дыма,
За смолу кругового терпенья, за совестный дёготь труда.
Так вода в новгородских колодцах должна быть черна и сладима,
Чтобы в ней к Рождеству отразилась семью плавниками звезда.

А задолго до этих строк, в самом начале определённого ему судьбою века, в 1908 году, Осип Мандельштам раз и навсегда вошёл в русскую поэзию коротким и незабываемым стихотворением – первым же стихотворением его первой книги:

Звук осторожный и глухой
Плода, сорвавшегося с древа,
Среди немолчного напева
Глубокой тишины лесной…

В этом звуке, внятном только поэту, – великое таинство, что неостановимо вершится в мире: таинство жизни, смерти, вечности… Невыразимая словами первооснова бытия. Мандельштам, как никакой другой поэт, сумел выразить невыразимое, поднявшись на такую духовную высоту, где слово целомудренно замирает, уступая место первородному молчанию. В стихотворении «Silentium», что по-латыни значит «Молчание», он, в ту пору ещё девятнадцатилетний, пишет, напоминая нам древний миф о рождении Афродиты из морской пены:

Она ещё не родилась,
Она – и музыка, и слово,
И потому всего живого
Ненарушаемая связь.

Спокойно дышат моря груди,
Но, как безумный, светел день,
И пены бледная сирень
В мутно-лазоревом сосуде.

Да обретут мои уста
Первоначальную немоту,
Как кристаллическую ноту,
Что от рождения чиста!

Останься пеной, Афродита,
И слово в музыку вернись,
И сердце сердца устыдись,
С первоосновой жизни слито!

Высокая «кристаллическая нота» поэзии Мандельштама формировала его судьбу – даже тогда, когда он сам, как любой смертный человек, хотел бы избежать страданий, «договориться» с обстоятельствами жизни. Но ничего из этого не получалось: поэзия, «что от рождения чиста», и от самого поэта требовала чистоты. И жертвы. В 1922 году Осип Эмильевич писал, обращаясь к своему веку:

Век мой, зверь мой, кто сумеет
Заглянуть в твои зрачки
И своею кровью склеит
Двух столетий позвонки?

Он, Осип Мандельштам, сумел. Он был слишком большим поэтом для того, чтобы укрыться от своего века, от бедствий своей страны. Мандельштам, который писал о себе: «Я – непризнанный брат, отщепенец в народной семье», разделил горькую судьбу своей Родины. Непроходящий ночной страх, который испытывали тысячи и тысячи людей, был и в его жизни:

Я на лестнице чёрной живу, и в висок
Ударяет мне вырванный с мясом звонок,
И всю ночь напролёт жду гостей дорогих,
Шевеля кандалами цепочек дверных.

Были в его судьбе и тюрьма, и ссылка. И последнее место его земной жизни – пересыльный лагерь «Вторая речка» под Владивостоком, где 27 декабря 1938 года Осип Эмильевич Мандельштам умер в больничном бараке.

Его жизнь в эти годы была, по сути, медленной казнью. Но недаром написал он в одном из стихов того времени:

Часто пишется – казнь, а читается правильно – песнь.

И в страшном 37-ом году ему удалось однажды превратить свою медленную казнь в трагически-ликующую песнь. Когда-то в молодости Осип Мандельштам написал прекрасное, солнечное стихотворение о пятиглавых московских соборах «с их итальянскою и русскою душой» – соборы эти строили в своё время в Москве итальянские зодчие. И были в этом стихотворении такие строчки:

Не диво ль дивное, что вертоград нам снится,
Где реют голуби в горячей синеве,
Что православные крюки поёт черница:
Успенье нежное – Флоренция в Москве.

И вот, много лет спустя, в марте 1937 года, в воронежской ссылке, в предчувствии близящегося конца жизни под пером Мандельштама вновь возникает отсвет Флоренции и образ её великого изгнанника – божественного Данте. И рождается стихотворение, победившее смерть:

Заблудился я в небе – что делать?
Тот, кому оно близко, – ответь!
Легче было вам, Дантовых девять
Атлетических дисков, звенеть.

Не разнять меня с жизнью: ей снится
Убивать и сейчас же ласкать,
Чтобы в уши, в глаза и в глазницы
Флорентийская била тоска.

Не кладите же мне, не кладите
Остроласковый лавр на виски,
Лучше сердце моё разорвите
Вы на синего звона куски…

И когда я усну, отслуживши,
Всех живущих прижизненный друг,
Он раздастся и глубже, и выше –
Отклик неба – в остывшую грудь.

Стихи Осипа Мандельштама на вечере в Лермонтовской библиотеке прозвучат в исполнении нашей гостьи – Рены Михайловны Бадуртдиновой. Вечер состоится вскоре после дня рождения Осипа Эмильевича: он родился 15 января (по новому стилю) 1891 года. Ну, а мы соберёмся 17 января, в субботу, в 17 часов. Будем слушать стихи великого поэта и, я думаю, убедимся в правильности мысли, которую высказал однажды Осип Мандельштам: «Культура элитарна, но она открыта».

Приходите на вечер! До встречи!

Ирина Шихваргер, организатор вечера.

Афиша: Михаил Ланцов